– Эй, я что, непонятно сказал? – Рассвирепевший Альстан пинками разбудил Худышку. – А ну, быстро валите в деревню за элем… Что лыбишься? Твоя как раз очередь. Ну и Немой за компанию прогуляется. Да не размокнете вы, вон небо-то проясняется. А без эля, сами знаете, тоска.

– Это уж точно – тоска, – согласно кивнул Худышка и принялся натягивать башмаки.

Поплотней завернувшись в плащи, оба тюремщика, прихватив с собою изрядных размеров баклагу, вышли за ворота и припустили по мокрой дорожке быстрой размеренной рысью.

Проводив их долгим подозрительным взглядом, Альстан Ворон нетерпеливо направился к пленнику…

Немой с Худышкой покупали эль долго. Несмотря на дождь, обошли не одну деревню. Где не нравился вкус, где цвет, а где и запах. Испробовав таким образом как минимум пару кружек и немного от того захмелев, тати, плюнув, повернули обратно, решив прикупить столь необходимый для жизни напиток в ближайшей к дороге деревне. Приняв это важное решение, они завернули в деревенскую корчму, где снова начали пробовать, но в конце концов все-таки и купили. Худышка, икнув, встал из-за стола и, прижав к груди драгоценную баклагу, словно мамаша младенца, чуть пошатываясь, побрел на улицу. Сзади потащился Немой, тоже уже изрядно навеселе. Выйдя за околицу, запели песни. Вернее, пел, то есть пытался петь, естественно, один Худышка, Немой лишь подвывал ему, словно попавший в капкан волк.

– Здрасьте, дяденьки! – раздался вдруг позади них тонкий детский голосок. – Чего это вы распелись?

– А ты… ты кто это, а? – удивленно обернулся Худышка. – А-а-а… – протянул он, узнавая мальчишку. – Хозяйский служка. Ну, как там лохматый Теодольф? Не спился еще? Чего к нам?

– С посланием, дяденьки.

– Ну, говори свое послание.

– Велено главному передать, Альстану Ворону.

– Ну так что встал? Пошли, передашь.

Махнув рукой, Худышка и Немой обнялись и пошлит к вилле, описывая по пути неправильные концентрические круги.

Ворона они ждали долго. Успело уже и проясниться, и снова пошел дождь, и опять развеялось, да и потемнело изрядно.

– Да где ж его носит-то, дяденьки? – нудно канючил пацан. – Мне уж и обратно пора давно, прибьет ведь дядюшка Теодульф.

– Смотри, чтоб тетушка Гита не прибила, – заржал Худышка. – Подсматриваешь за нею поди, негодник? А вообще, непонятно, куда это Ворон делся? – продолжил он уже серьезно. Похмелье от эля улетучивается быстро, тем более под дождиком. – Да и этих хмырей уже кормить пора… ты б сходил, Немой. А, ключи. Так запасной под лавкой лежит. Обойдемся и без Ворона, эля нам больше достанется.

Взяв ключ и бадью с варевом, Немой отпер замок. Лязгнув, открылась дверь. Вторая…

Раздались крики. Худышка и посланный Гитой пацан разом обернулись.

Из распахнувшейся словно бы от удара ноги двери эргастула вылетел Немой, размахивая руками и мыча. За ним, изрыгая гнуснейшие проклятья, показался Альстан Ворон в самом жалком обличье – измазанный землей и избитый. Под левым глазом его наливался синевой хар-роший синяк.

– Ушли… – начал было он, но, заметив посланника, тут же придержал язык. – Устроили там черт-те что, – вильнув взглядом, произнес он, кивая на эргастул. – Сидел, разбирался… Тебя чего прислали?

Пацан мотнул в сторону остальных. Мол, тайна.

– Немой, Худышка, погуляйте, – тут же распорядился Ворон. – Ну?

Посланец изложил поручение слово в слово и замолк, неизвестно чего ожидая.

– Рука, говоришь, нужна? – задумчиво посматривая на мальчишку, медленно произнес Альстан. – А вот и перстень… Эй, Худышка, Немой, давайте-ка сюда… Будет им рука. – Он недобро ухмыльнулся и быстро схватил пацана за руку. – А ну, ребята, держите его. Где там у нас нож?

Пацан вдруг закричал отчаянно и тоскливо, понимая наконец, какую глупость он совершил сейчас, последнюю глупость в жизни. Мелькнуло над ним острое широкое лезвие, и крик замер, сменившись нехорошим сипом и бульканьем…

– Рука, говоришь, нужна? – нехорошо улыбаясь, приговаривал Альстан Ворон, отрубая мертвому мальчишке левую кисть. – Будет вам рука, будет…

Глава 12

ГИТА

Сентябрь 856 г. Честер и окрестности.

В дверь осторожно постучали. Встав с ложа, Гита одернула платье и хозяйским тоном милостиво разрешила войти. Дверь бесшумно отворилась, и на пороге возник монах – толстенький, кругленький, со смешным венчиком седых волос вокруг блестящей лысины. Пришелец нисколько не походил на тот образ отрекшегося от мира сего отшельника, изможденного и худого, какой сложился в голове Гиты еще с самого раннего детства, скорее, напоминал простоватого деревенского дядюшку. Правда, вот взгляд его был непрост, очень непрост: твердый, чуть насмешливый, умный.

– Я от отца Этельреда, – смиренно поклонился монах. – Святой отец поручил мне уладить некоторые дела с этим… э…

– С ярлом, я полагаю.

– Ну да, ну да.

– Пятьсот шиллингов! – тут же заявила Гита. – И деньги – вперед.

Монах ошарашенно заморгал, уж слишком велика была сумма, примерно такая же, как вергельд за жизнь знатного человека.

– Шиллинги пожалуйте мне, – хищно улыбнулась девушка. – И можете хоть сейчас забирать своего ярла. Надеюсь, вы прибыли с охраной? Хотя он, конечно, скован…

– Да, конечно, охрана имеется… Вот только насчет шиллингов… – Посланец на миг замялся. – Нет у меня с собой столько серебра…

Гита презрительно скривилась. Ну и скаред этот монах, вернее, тот, кто его послал.

– Серебра нет, – улыбнувшись, повторил посланец. – Есть золото.

Он вытащил из-под сутаны увесистый золотой крест на толстой цепочке. Крест был щедро украшен средней величины изумрудами матовой шлифовки. Впрочем, огранки в те времена и не было.

– Вот, – просто сказал монах. – Возьмите от щедрот пославшего мя отца настоятеля.

– Видно, здорово насолил ему этот ярл, – вполголоса произнесла Гита, откровенно любуясь крестом. – Подождите немного, святой отец…

Открыв дверь, она выглянула в коридор, цапнула за руку пробегавшего мимо слугу…

Почти сразу же в коридоре возникла приземистая длиннорукая фигура хозяина – Лохматого Теодульфа.

– Вели своему человечку проводить святого отца… куда – сам знаешь. Вот записка… – Гита быстро нацарапала пару строк на обрывке грамоты и протянула кабатчику. Прижав записку к груди, тот молча поклонился и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь. – Сейчас, – кивнула Гита монаху, – вас проводят. Для успокоения можете взять с собой вашу охрану.

Между тем хозяин корчмы Теодульф Лохматый не на шутку озаботился вдруг поиском нужного человечка. Обычно он посылал двоюродного племянника, рыжеватого мальчишку Эда, да вот тот, как на грех, запропастился куда-то. Слуги в ответ лишь пожимали плечами и высказывали предположение, что парень ушел в деревню навестить тетушку.

– Какая, к чертям собачьим, тетушка? – возмутился Теодульф, но сразу же махнул рукой. Это он мог, Эд, податься к тетке. Так хоть предупредил бы! Надо будет по возвращении вздуть его как следует. Однако кого же послать? Очень уж не хотелось посвящать в дела посторонних людей, даже и слуг.